ПОСЛЕДНИЙ КУСОК АТЛАНТИДЫ
В день рождения моего друга мне позвонила его жена и смущенно сказала:
— Я хотела тебя предупредить. Ты, конечно, можешь дарить что угодно, но Феликс сейчас коллекционирует только все диковинное и редкое, так что ты не траться на сервизы там... на хрусталь.
— Фарфор не пойдет? — спросил я робко
— За кого ты нас принимаешь? Подойдет только что-нибудь древнее, дремучее, какой-нибудь исключительный сучок ненормального дерева, какой-нибудь грубый, необработанный алмаз или берцовая, например, кость какого-нибудь доисторического животного.
— Обязательно берцовая? — спросил я — А коленная чашечка?
— Пойдет, если она вымерла!
Я вздохнул и пообещал:
— Что же, постараюсь раздобыть что-нибудь необработанное или на худой конец вымершее.
И все же меня потянуло в магазин «Подарки», где я пришел в ужас от обработанных, лакированных и золотых вещей.
В общем, к вечеру я был в отчаянии, а тут еще мой пятилетний сын явился с вырванным клоком шубы в одной руке, а в другой держал кусок свежего асфальта, с которым непременно хотел лечь спать.
Частично хитростью, частично всей мощью своего отцовского авторитета я наконец отобрал у него оба предмета и спрятал их в карман.
На день рождения я явился последним и хотел затесаться в угол, но жена новорожденного и он сам громогласно представили меня гостям, а затем все они выразительно и выжидающе уставились на меня. Я понял, что погиб, растерянно порылся в карманах, достал и положил на стол кусок асфальта.
Наступила мертвая тишина, я понял, что мне пора идти искать свое пальто.
Феликс стремительно схватил кусок асфальта, но... вместо того чтобы запустить им в мою голову, хрипло воскликнул:
— Свежая лава?! Из камчатского нового вулкана? Нет? А что, Попокапетепель заработал?
— Попока... извини, Попо... пока не работает, — сказал я. — Но лавой я тебя еще закидаю.
— Не мучай! — попросил Феликс, нюхая кусок и пробуя его на зуб. — Не мучь, прошу! Неужели мумиё!
— Нет, не оно.
— Не мучай, старик, — взмолился Феликс — С нашей планеты? Мне все это надоело.
— С нашей, с нашей,— сказал я. — Да! А уж если прямо — асфальт.
— Сколько, сколько ему тысяч? — спросил Феликс дрожащим голосом.
— Атлантида когда затонула? — спросил я небрежно. — Двадцать пять тысяч лет назад? Это последний ее кусок. Воспоминание о будущем, так сказать...
Феликс поднял кусок над столом и спросил потрясенно:
— И это все — мне?
— Все! — сказал я. — Разумеется, его у тебя будут просить все музеи мира. Ты можешь совершить переворот в археологии, геологии, не говоря уж об атлантидологии!
Гости завистливо засопели, а один кандидат наук, который подарил новорожденному коробку зефира в шоколаде, пробормотал:
— Не слишком ли сенсационно?
— Слишком? — спросил я уязвленно. — Что ж, давайте без сенсаций! Я выхватил из кармана клок шубы моего сына и помахал им в воздухе.
— Старик, я этого не перенесу, — подавленно сказал Феликс.
Я бросил клок на стол и объявил:
— Часть зебры. Одна полоса. Вторая за мной.
— Нездоровая сенсация! — упрямо возразил кандидат наук, подаривший зефир.
Я думал иначе... К будущему дню рождения я приготовлю что-нибудь более таинственное. Я вспомнил, как мой сын рассказывал мне, что в углу нашего двора, там, где кончается асфальт, под забором что-то лежит, блестит и не ржавеет уже третью неделю... Может быть, это оттуда? Из иных сфер?